* * *
На днях мы с Ари решили отпраздновать Шавуот и заново пережить тот благоговейный трепет, который первый раз испытали евреи у горы Синай, как и положено неприличным иудею и католичке, но пришел безбожник Майк и все опошлил. Шавуот не отпраздновали, но вкусно поужинали, соблюдая кашрут.
* * *
Я играю на кухне с Бурундучком. Ловлю его: – А где мой сладкий пацан?
Из гостиной раздается голос:
– А вот я.
– Мили, ты не пацан.
– Нет, пацан.
– Нет, не пацан.
– Нет, пацан. А чем пацаны отличаются от девчонок?
– Ты прекрасно знаешь, чем.
– Нет, не знаю.
– Нет, знаешь.
– Нет, не знаю.
– Нет, знаешь.
* * *
Милка читает с Ари алфавит на иврите:
– Шара.
– Мили, Сара.
– Нет, Шара.
– Какая же Шара, если Сара?
– Шара.
– Тогда сир, а не шир (песня)?
– Нет, шир.
– Нет, сир.
– Нет, шир.
Я перебиваю:
– Хватит! Сара и шир, а то оба получите!
Ответ в два голоса:
– Нет, не получим.
– Нет, получите.
– Нет, не получим.
– Нет, получите.
В кого наша дочь такая упрямая?
* * *
Этот диалог происходит на иврите между Ари и Мили:
– А ты сама говоришь на иврите?
– Нет. Я не говорю на иврите. Я живу в Германии. Я говорю по-немецки. Я говорю по-английски. Я говорю по-русски. Я говорю на кельтском шотландском.
– А на иврите не говоришь?
– Нет, я не говорю на иврите.
– А на каком языке ты сейчас говоришь?
– На иврите. Немного-немного.
* * *
Коленька между тем кушает. Жареную картошку, с малиновым вареньем. Куриную котлетку, с малиновым вареньем. Багет, с малиновым вареньем.
* * *
Майа беременная. Такие дела.
