Про Ф.И. Рожароссу, заслуженного артиста эльфийского цирка

СПЕШУ СПАСТИ ФЕДЬКИНУ ЧЕСТЬ: Федька весит семь килограммов. Тесное сотрудничество с Майком дает о себе знать.

***
Некоторое время назад Майку вдруг почудилось, что коты влачат скучное, безрадостное существование. Своими мыслями он не преминул поделиться с котами. И пока бездельница Котька общалась с Майком исключительно на универсальных языках шшш, пхх и ффф, выглядывала из-под кресла и давала волю праведному гневу, Федька, высунув от усердия язык, записывал в блокнотик числа Фибоначчи и код Оттендорфа, изучал метод Гаусса и деятельность радистов навахо, знакомился с творчеством Карла фон Клаузевица и философией Марка Аврелия, прислушивался к щелчкам кликера и морально готовился к дрессировке. В этом время Майк изучал методы дрессировки и набирался ангельского терпения. Очень трудно набраться ангельского терпения, когда тебя назвали именем Архистратига святого ангельского воинства.

Не прошло и полгода, как Федька обучился парочке трюков. Федька умеет прыгать со стула на стул, ходит туда-сюда по доске и приносит через раз меховую мышку. Кроме того Федька знает две команды:

• „Федя, дай лапу! Федь, лапу! Федька, куда ты пошел? Иди сюда, дай лапу. Дай лапу, кому сказал. Федька, не будь свиньей. Прекрати меня позорить. Федь… Федя… Jawohl. Хороший котик. Лови подушечку“ и
• „Федя, сиди. Сиди, говорю. Федь, сядь, пожалуйста. Ты же вчера так хорошо сидел. Не надо махать лапой. Федя, сиди. Сиди. Сиди. Федя, вернись. Вернись, я с кем разговариваю. Дурак ты, Федька. Иди, иди отсюда“.

Федька не унывает и ходит воровать подушечки у Коти.

Майк подозрительно смотрит в сторону кроликов.

Алексей Штраус. Живые тени.

КОГДА В РАЗБУЖЕННОЙ ПАМЯТИ оживает все, что случилось с моим народом, поруганным ложью и несправедливостью, вскипает разум и болью жжет сердце. Тогда я молю Бога только об одном: „Господи! Не повтори мою судьбу в детях!“

Когда вглядываюсь в лица тех, кого уже нет, думаю об их несчастной доле, о том, что сопровождало их на жизненном пути — тирания, бесчестие, лицемерие, равнодушие, — мне жутко становится от этих воспоминаний.

Чем дольше вглядываюсь в бессловесные, немые фотографии, пожелтевшие от времен, тем сильнее чувствую, как начинают оживать их образы, превращаясь в живые тени…

Живые тени рождаются в воспоминаниях!

Они неотступно следуют по жизни рядом с нами. Невозможно ни расстрелять их, не надругаться над ними, ни вытравить из сознания.

Они для этого неуловимы, а потому — бессмертны, пока живы те, в ком не померкли переживания прошлого, не притупилась память — кто остался самим собой.

***
Искала одну книгу, нашла совсем другую.

О судьбах своих дедов и отцов я почти ничего не знаю. Не делиться с детьми своим личным адом был их сознательный выбор, за что я им очень благодарна, не смотря на то, что даже не могу вглядываться в бессловесные, немые фотографии. У меня их нет. От детства моего отца осталась одна единственная фотография. От маминого детства не осталось ничего.

А весь ужас высказывания ‚Господи! Не повтори мою судьбу в детях!‘ с некоторых времен вдруг стал понятен и мне.

Мы гуляли, мы гуляли… мы гуляли, мы гуляли…

СИНЕГЛАЗАЯ ЭЛЬФА ЭДЕН ОСОЗНАЛА, что недвусмысленно выразила свою точку зрения касательно приобретения еще одной девочки и решила возобновить дипломатические отношения с отцом. Залезла к нему на плечи, удобно устроилась, свесила голову – и ослепительно улыбнулась. Задумалась. Слезла. Залезла с другой стороны, поерзала, свесила голову – и чарующе улыбнулась. Слезла. Уселась по правую руку от отца. Нетерпеливо потянула его за рукав свитера. Забралась на колени, внимательно посмотрела в глаза, возмутилась: „Почему ты не улыбаешься? Я же улыбаюсь“, – и зазвенела колокольчиком.

Майк рассмеялся и схватил Эден в охапку. Эльфы воссоединились.

***
Синеглазая эльфа Эден очень любит гулять. Синеглазая эльфа Эден готова гулять круглые сутки и еще пять минут. Днем эльфа гуляет с друзьями из детского сада, вечером выводит на прогулку всех, кто попадется под руку. Эльфа гуляет долго и с удовольствием. Никогда не знаешь, куда тебя приведут неисповедимые эльфийские пути. По возвращении во двор эльфа затягивает меланхоличную душераздирающую эльфийскую песню: „Папа, папочка, я тебя у-моо-ляя-ююю, давай погуляем во дворе. Немного-немножечко„.

Эльфы гуляют. Во дворе перед домом, во дворе за домом, где мы играем в футбол. Когда дворы заканчиваются, эльфа смиряется со своей тяжелой эльфийской судьбой, забирается „на ручкé“ и едет домой. Дома эльфа талантливо и живописно рассказывает котам о прогулке.

„Ну, не хмурься, – убеждает меня Старший Эльф, – мы немного-немножечко увлеклись. Зато она утомилась и рано уснет“. На ковре сном праведника спят обессиленные собаки.

***
К восьми часам в гостиной неизменно разыгрывается спектакль по известной эльфийской пьесе „Уложили отца спать“. Я начинаю подозревать, что мой муж тайно занимается йогой, иначе как объяснить все те немыслимые позы, в которых он умудряется уснуть. Эльфа сидит рядом, читает картинки, слушает музыку, играет с зеленым безымянным зайцем или рисует, если повезет – на животе, репродукцию картины Рембрандта „Ночной дозор“. Зрелища более прекрасного я никогда не видела.

Тормошу Старшего Эльфа, получаю в ответ неизменное: „Я не сплю!“ Разношу эльфов по комнатам.

Рассказываю 1000 и 2 сказки на ночь.