La Vendetta

РОЖАРОССА И КАТЦЕНБУРГ ВСЮ ночь мстили за коварное изгнание из спальной комнаты. К утру прихожая напоминала Новый Орлеан после урагана Катрина.

Коты сбросили с полок обувь. Перемерили все мои сапоги. Раскрыли дверцы шкафов и комодов. Сбросили на пол одежду. Декоративно разбросали зонтики. Погрызли в углу обои. Нанесли бриллиантовыми когтями ущерб двери. Подозреваю, что опять бегали по потолкам и качались на куртках. Прочитали все газеты. Удручающие новости разорвали в клочья. Ключевым элементом инсталляции «Апокалипсис» стали два золотистых симметричных озера, стыдливо прикрытые моим новым шарфом.

Скрылись в четвертом кошачьем измерении. Завтрак не просят.

Думаем сдать их в военную академию. Например, в Аннаполис.

Возлюби ближнего своего

КУХОНЬКА В АПАРТАМЕНТЕ АЛОИЗИЯ Руппельфукса была неуютной и грязной. У стенки напротив плиты стоял шаткий стол с двумя табуретами. На нем выстроились неровным рядом нечищеный чайник, сахарница с вареньем из черной смородины, солонка и хлебница, в которой лежали крошки от булочек из ржаной муки. Посудомоечная машина испустила дух еще в прошлом году, но Алоизий с ремонтом не торопился: он жил замкнуто, никогда не приглашал гостей, друзей у него не было.

Остальное имущество составляли сервант с витриной, небольшой шкаф, в котором Алоизий хранил крупу, да старый холодильник. Ночами в нем страшно громыхало, а иногда размораживалась морозилка, и тогда вода заливала зеленый пол. Воду Фридрих не любил. Он боялся микробов и прочей нечисти.

Фридрих приоткрыл холодильник и зажмурился от яркого света. Некоторое время он стоял неподвижно и наслаждался отрезвляющей прохладой. „Пить буду реже“, — решил он и принялся уверенно обыскивать полки на предмет съестного. Фридрих был гурманом, но выбирать особо не приходилось. Он выловил из кастрюли с борщом кусок говядины и принялся его жадно поглощать.

— Дай виноградину, Толстый.

Пискливый голос мыши раздражал Фридриха, и порой он всерьез собирался поймать ее и, возможно, даже попробовать на вкус, но сила воли каждый раз побеждала.

— Перебьешься без виноградины, — буркнул он в ответ.

— Не будь жмотом. Малым нужны витамины. Дай виноградину, Толстый.

— Не дам, мне тоже нужны витамины. Устраивайся на работу, Гертруда.

Фридрих аппетитно чавкал и одновременно вылавливал из баночки оливки, начиненные миндалем.

— Тебе и оливок дать? Для полноты картины… — добавил он и залился довольным смехом, поражаясь собственному остроумию.

— Оливок не надо. К оливкам я не привыкла. Дай виноградину, а то хуже будет.

Фридрих высунул голову из холодильника и посмотрел на пол. Мышь выглядела довольно таки уверенной и была готова к долгим дискуссиям, он это сразу заметил, он вообще был очень наблюдательным.

— Эх, что ж я такой сердобольный… — Размышлял он про себя, разглядывая серую соседку, сердито сверкающую глазами-бусинками. Он достал гроздь красного винограда и протянул его просительнице. — Чеши отсюда, отжую, предупреждаю последний раз.

Мышь прыснула в ответ, схватила подарок и засеменила домой.

— Спасибо, Толстый. — Раздалось через некоторое время из недр уютной мышиной норки.

Фридрих махнул лапой и невнятно промямлил пару слов. Его рот был занят шоколадным тортом. Он осторожно вылез из холодильника, закрыл дверцу и направился к окну.